Пытаясь «усидеть на двух стульях», Лиссабон предупреждал Германию и пытался торговать с СССР…
Известно, что гитлеровское нашествие на Советский Союз объединило многие народы Центральной, Северной и Южной Европы, регулярные и «добровольческие» формирования которых запятнали себя активным соучастием в военных преступлениях нацистов. Испанцы, итальянцы, венгры, поляки, румыны, хорваты, французы… Как правило, исследователи Второй мировой войны не упоминают в этом списке португальцев, присматривавшихся к «Восточному фронту», но так и не решившихся, в отличие от соседей по Пиренеям, на более деятельное участие в военных действиях.
Португальская военная миссия осматривает советский танк КВ-1 в Красном Селе (южнее Ленинграда), 5 ноября 1941 г. Среди португальцев в черной пилотке на дальнем плане — подполковник Антониу ди Спинола, президент Португалии в 1974-1975 гг.
В годы Второй мировой войны Португалия, как известно, официально объявила нейтралитет. В то же время, подобно «нейтральной» Швеции, колониальная империя с центром в Лиссабоне активно торговала и со странами «оси», и с Великобританией.
Португалия имела для нацистской Германии в основном сырьевое значение. Изначально прочными позициями в этой стране располагала Великобритания, ввозившая в годы войны в среднем 2200 т португальского концентрата вольфрама. Соответствующими поставками ведала учреждённая британцами до войны фирма Mine Penasqueira. Экономические позиции Германии в Португалии не были столь прочными даже осенью 1941 г., когда, по оценкам немецких специалистов, Португалия могла поставить в Германию 153 т вольфрама в течение года. Как пишет А. Шпеер, португальский вольфрам был жизненно необходим военной промышленности Германии, без которого она не смогла бы вести войну и один год. Осенью 1941 г. нацисты усилили давление на Лиссабон, добившись увеличения поставок вольфрама до 2200 т в год. (1)
Помимо вольфрама, из «португальских» Анголы и Мозамбика вывозились руды цветных металлов ванадия, висмута, кобальта, хрома. Кроме того, марганцевая руда направлялась из «Португальской Индии», в Западном Индостане (эксклавы Гоа, Даман, Диу, о. Мармаган). При этом поставки стратегического сырья в Германию сокращались с весны 1943 г., а с апреля 1944 г. и вовсе остановились.
«Португальская Индия»
В июле-августе 1943 года, на фоне советской победы Красной Армии на Курской дуге и высадки союзников в Сицилии, Португалия официально разрешила кораблям американского и британского флотов использовать базы на португальских островах в Центральной Атлантике – Азорских, Мадейра и Селваженш (вблизи побережья северо-западной Африки) для военных действий против Германии и её союзников. Так, 18 августа Салазар и британский министр обороны Кэмпбелл подписали соглашение, давшее Великобритании право разместить свои базы на этих островах. Вскоре туда прибыл британский военный персонал, и вскоре аналогичное соглашение было подписано с США. В морской и авиавойне с Германией британцы и американцы де-факто использовали португальские базы на Мадейре и прилегающие воды с весны 1943 года. Ранее через Мадейру частично осуществлялось десантирование союзников на побережье французских Марокко и Алжире 8-11 ноября 1942 г.
Острова Селваженш – фиолетовый мини-кружок между Мадейрой и Канарами
Официальных дипотношений и политических контактов между Лиссабоном и Москвой не поддерживалось вплоть до свержения в 1974 г. авторитарного португальского режима О. Салазара – М. Каэтану (1932-74 гг.). В то же время, по данным наркомата внешней торговли СССР, вплоть до 1941 г. велась советско-португальская торговля общим объемом примерно в 180 тыс. долл. (по тогдашнему курсу). СССР поставлял ткани, лён и льноволокно, пшеничную муку, деловую древесину, асбест, конопляное масло. В обратном направлении, в основном из португальских колоний в Африке и на Индостане, поступали кофе, чай, какао-бобы, трикотажное полотно, сардины, оливковое масло. Торговые связи осуществлялись через советские порты на Черном море, но были прерваны захватом их вермахтом и его союзниками в начальный, наиболее тяжёлый для СССР период военных действий.
В дальнейшем советско-португальская торговля не возобновлялась до начала 1960-х годов. Однако в Лиссабоне, вопреки протестам Берлина, не препятствовали британским закупкам в «Португальской Индии» и в Мозамбике сельзхозсырья и готового продовольствия (включая табак, рыбные консервы), хлопковых и шерстяных изделий, изделий из кожи, медикаментов на основе двуокиси марганца для поставок по ленд-лизу в СССР.
Кроме того, Португалия не препятствовала прибытию туда беженцев из оккупированных нацистами стран, оказывала им необходимую гуманитарную помощь, и не требовала от них принятия португальского гражданства. По ряду данных, Лиссабон отказывался интернировать военных, перебравшихся в Португалию в 1940-41 гг. из оккупированных Греции, Польши, Франции, Нидерландов. Впоследствии они переправлялись в Великобританию или Северную Африку, пополняя находившиеся там национальные воинские части.
Характерно и то, что Португалия официально приветствовала вступление своего исторического союзника и бывшей колонии – Бразилии – в войну на стороне антифашистской коалиции (22 августа 1942 г.), заверив бразильские власти в «традиционных союзнических взаимоотношениях в годы войны и в годы мира». А по оценке советских и российских аналитиков, Салазар сыграл некоторую роль в том, что режим Ф. Франко, обязанный фашистским государствам за оказанную ему военно-экономическую помощь, несмотря на давление со стороны Берлина и Рима, всё же воздержался от официального вступления в войну на стороне «оси» (3). Будь Франко более последовательным союзником Гитлера, перспектива оккупации нацистами Португалии с её запасами вольфрама стала бы куда более реальной.
Лиссабон игнорировал просьбы Берлина (1941-42 гг.) направить хотя бы символический контингент португальских военных на германо-советский фронт – португальские власти считали агрессию Германии против СССР стратегической ошибкой. Так, в ходе межмидовских консультаций в мае 1942 г. в Берлине португальская сторона заявила о невозможности разгрома СССР, ввиду всё более ожесточённого сопротивления советских войск, в условиях расширения антинацистской коалиции и вследствие «максимальной эффективности» советской управленческой системы.
Аналогичные оценки высказал в апреле 1942 года генерал-губернатор «Португальской Индии» (1938-1945) Жозе Рикардо Перейра Кабрал: «Недавняя победа русских армий под Москвой и Ростовом-на Дону может означать начало конца германской военной кампании на Востоке. Странно, что в Берлине не понимают, что абсурдной была сама идея вторжения в Россию с ее гигантскими просторами. И нельзя было игнорировать устойчивость возглавляемого Сталиным советского строя, который не обрушился, а, наоборот, окреп после первых поражений на фронте. Чего не ожидали и британская администрация в Индии, и, признаться, мы тоже и наше правительство. Теперь мнения изменились: уже первые русские победы в войне выдвигают Россию на авансцену мировой политики». В таких условиях, по оценке колониального администратора, «чем глубже войска Германии продвинутся в СССР, тем быстрее они увязнут в этих просторах, что лишит Германию возможности защищаться от неизбежного контрнаступления войск СССР и его союзников».
Дальнейший ход событий в полной мере подтвердил справедливость этих оценок.
Алексей Чичикин
Свежие комментарии